Х | Э | ![]() |
---|
ГЛАВНАЯ | ВСЕ СТАТЬИ | ОБСУДИТЬ |
---|
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------->
![]() Филипп Анненков.
Недалеко от платформы "Катуар" Савеловской железной дороги на территории
военного городка есть маленький неврологический санаторий, в котором я обычно
провожу ненастное время года. Двухэтажное темно-красное здание с готическими
окнами построено еще в конце позапрошлого века местной помещицей для прислуги.
За век с лишком кирпич кое-где осыпался и половицы прогнили, но железные
решетки, поставленные нквдэшниками к новому 1937 году, столь же прочны и
недоступны ножовке, как и в годы лихолетья...
Как-то греясь на кухне в подвале и мило беседуя с санитарками, доедавшими сливки
с больничного стола, я, пошарив кочергой за старой печкой, вытащил сверток
бумаг, перевязанный синим пояском от халата.
Мы стали рассматривать пожелтевшие от тепла листки. Большая их часть была
исписана химическим карандашом, о котором ныне никто и не помышляет, а другая –
бледной шариковой ручкой. Скорее всего, писал один и тот же человек, - но в
разные годы.
Почерку автора мог бы позавидовать и сам баснописец Иван Крылов, чьи рукописи
стали камнем преткновения для текстологов Пушкинского дома. Вглядываясь в каждую
букву, как в иероглиф исчезнувшего племени, мне удалось расшифровать несколько
страниц. Я не знаю, ни кто писатель этих заметок, ни кем были (и были ли?) те
люди, о которых он с любовью вспоминал.
Догадываюсь только, что автор - человек военный и как-то связанный с
фотографией. Долгожители санатория вспомнили одного пациента-фоторепортера
газеты, но какой именно газеты – не сказали.
Много газетенок развелось, не то, что раньше.
Да и пациента уже давно нет на свете...
В хмурый ноябрьский вечер 195... г. фотокорреспондент "Красной Звезды" майор
Михаил Александрович Берлиоз держал путь в академию бронетанковых войск. Он
торопился: в шесть начинался доклад Курта фон Воланда - полковника ГДР и,
естественно, большого друга бронетанковых войск СССР.
Должен вам напомнить, что в тот год Академия ещё размещалась в старом здании
бывшего Московского Епархиального училища, что расположено прямо напротив
перестроенной большевиками под крематорий церкви пр. Серафима Саровского и бл.
кн. Анны Кашинской. Через несколько лет после описываемых событий здание перешло
университету им. Патриса Лумумбы, а на алтарях крематория еще долгие годы
ежечасно приносилась человеческая жертва новым коммунистическим богам...
Ехать пришлось в битком набитом курсантами и офицерами трамвае № 12. Бережно
придерживая левой рукой оттягивающий плечо редакционный кофр с аппаратурой,
Михаил Александрович бросал рассеянные взгляды в окно вагона, боясь опоздать на
встречу и сорвать задание редакции. Тяжелые мысли лениво ворочались в его
лысеющей голове. "Уже пять лет в майорах и никаких перспектив. Нет, не видать
новой звездочки... Так и помру..."
Надо сказать, что Берлиоз был совсем неплохим репортажником, но начальник
фотоотдела газеты полковник Мигелев не благоволил к Михаилу Александровичу.
История их разлада долгая и поучительная, но сейчас не время ее сказывать.
Короче, за долгую службу Мигелев пришел к простой и ясной аксиоме: полковник
должен быть один, а подполковников вовсе не надо...
Вот и сегодняшний день, начавшийся с ругани в редакции, не предвещал ничего
доброго. Утром Берлиоз отважился просить начальника дозволить носить бороду.
На повороте трамвай со скрежетом тормозов накренился на бок; справа показались
трубы крематория, а слева - подковообразные окна Академии. В них уже горел свет.
Звонкий голос кондукторши пропел под ухом Берлиоза: "Следующая остановка -
крематорий. Товарищи полковники, - приготовьтесь!". В трамвае засуетились и
Михаил Александрович стал торопливо пробираться в выходу.
Наконец вагон остановился, и люди в поношенных шинелях с тревожными лицами
быстро прыгали с подножек и, стараясь не поворачивать головы к чадящему
заведению, поспешно поднимались по ступенькам бывш. Епархиального училища.
Берлиоз спрыгнул последним. Трамвай опустел. На улице пахло чем-то липким. Майор
повернул голову к крематорию и, окаменев как Лотова жена, уставился на трубы. Из
одной шел густой черный дым, а из другой - легкий белый.
За окном шел снег. Полковник Мигелев сидел в старом продавленном кресле и угрюмо
глядел на экран. Изображение в ПНУ нервно подергивалось.
"Строчник полетел. Шесть лет не могут купить новый монитор, скупердяи!", -
фотограф в сердцах пробормотал привычные проклятья в адрес редакции, - "Так и у
меня начнется тик". Дверь кабинета отворилась без стука и вошла секретарша Аня
со стаканом чая в высоком подстаканнике и двумя кусочками сахара на щербатом
блюдечке. Пока Анка, - прозванная в редакции пулеметчицей за монотонный
безоставочный треп, - расчищала место, где приткнуть стакан, полковник бросил
взгляд на ее загорелые коленки. Он вспомнил, как этим летом, в Крыму...
Ложечкой он выловил бумажный пакетик, втянул в себя мутноватую сладкую жижу и
вновь уставился на монитор.
То, что Мигелев видел на засиженном мухами экране, ему решительно не нравилось.
Хотя, лестные отзывы и ласкали его уставший взор, но более согревали душу,
растревоженную знойными воспоминаниями.
...Как-то летним вечером, гуляя по Арбату, Мигелев углядел в толпе колоритного
персонажа. Патлатый дядька, огромный как шкаф, в расстёгнутом кожаном жилете, с
вываливающимся из кожаных же портков брюхом - он заворожил своим видом опытный
взгляд старого фотографа. И Мигелев нажал на спуск, а щёлкнув, вжал голову в
плечи и приготовился к обороне, ожидая самого худшего. Но худшего не произошло,
а даже совсем наоборот. В потную ладошку старика перекачевала новенькая
хрустящая, зелёненькая бумажка, на которой он мельком прочитал "One…" И
радостный оскал дядьки, и зычное - ГУТ!!!
И вот сейчас, читая подобострастные отклики, он совершенно реально уведел как
улетают от него, махая зелёными крыльями эти самые бумажки...
Меня обокрали!!!
Выбравшись из кресла, он нервно забегал по кабинету. Щас я им покажу, как по
чужим карманам шарить! Разогнать всех! Нет, надо заявление написать!! Вот только
- куда??? Конечно, в органы.
Он выдрал листочек из блокнотика, аккуратно подрезал край гильотинкой и высунув
кончик языка старательно заскрипел пёрышком: "Гражданину начальнику..."
Сразу же заныл левый висок и в районе печени появились тянущие боли. Слегка
закружилась голова. Мигелев отложил паркер в сторону. Тяжело вздохнув, он порвал
листочек, решив, что в милицию - не стоит...
"Кому ещё можно пожаловаться?", стал лихорадочно думать полковник. Надо в ООН
или в ЮНИСЕФ. Он точно не знал, чем этот ЮНИСЕФ занимается, но сочетание букв
внушало доверие.
Потом он припомнил бомжа Зигмунда, который иногда позировал ему в жанровых
снимках. А если?.. Эх, собрать бы их, этих бомжаков - человек 50, размечтался
Мигелев, устроить пикет.
При этом что именно стоило пикетировать, он представлял себе весьма смутно.
Посольство какое-нибудь или... Его энтузиазм пошёл было на спад, но затуманеный взгляд случайно упал на
газетёнку "...он об индивидуальной тру... " Вот оно! Деятельность!
Пусть даже трудовая, пусть даже индивидуальная.
Вскоре на одной из оживлённых столичных улиц появился нарядный павильончик с многообещающим названием – "Пип-шоу! Только для вас! Лучшие фотографии лучшего
фотографа России, всяческого члена - всего за $1". Павильончик был украшен
сисястыми Анькиными нюшками, которые он напечатал собственноручно чумовым
форматом, наклеил на фанерку и любовно выпилил лобзиком по контуру.
Сам Мигелев скромно стоял около входа, пытаясь изобразить на лице зазывную
голливудскую улыбку. Жизнь волочилась мимо серой суматошной толпой...
Через пару дней парочка амбалов, заглянувшие-таки в дырочку и вволю
налюбовавшись прекрасным горным пейзажем, аккуратно разобрали павильончик на
доски, и, прихватив с собой загорелые коленки пулеметчицы, молча удалились. Бить
не стали...
Мигелев присел возле кучки стройматериалов, сверху сыпал мелкий снежок. Он снял
кепку, сразу же редкие волосы припорошило, и растаяло, и потекло за шиворот.
Вдруг что-то зашуршало - до боли знакомо, и, опустив взгляд, он увидел в своей
кепке зелёную бумажку с надписью "One..."
Но тут же - налетело, дыхнуло перегаром ему в лицо, заржало гнусно прямо в
сморщенное полковничье ухо. И вот уже вместо хрустящей валюты в его кепке,
которую он продолжал держать в вытянуй руке оказалась мятая желтенькая рублёвка.
Правый глаз полковника нервно задергался.
Снег повалил сильнее, застилая белым саваном доски с обрывками карточек...
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------->
© 2003. Филипп Анненков
|
||||||||
MAIN PAGE | ALL ARTICLES | DISCUSS |
---|