Апанас Венецианович Зелибоблик был маленьким человеком. Ежедневно с восьми до семнадцати он ходил на службу в редакцию газеты "Прокурорская правда", где вот уже 35 лет служил корректором. В его обязанности входило нахождение и исправление грамматических ошибок в статьях журналистов и опечаток в трудах маститых милицейских писателей, сотрудничающих с газетой. Каждый день с восьми до семнадцати он исправлял ошибки в словах "што бы", "истчо" и "статистика приступлений ниуклоннно ростёт". На сегодня давно уже был намечен неожиданный и поэтому внезапный приезд литературной комиссии из области с проверкой, поэтому Апанасу Венециановичу предстояло навести порядок на рабочем столе и подоконнике и купить водки.

Бомж Вонючкин, в свою очередь, был несомненно, очень удачливым и счастливым бомжом. Везение преследовало его непрерывно. Только вчера он нашёл в мусорном баке старый кримпленовый шарф фирмы "Версаче", что в нынешние московские холода грело не только горло, но и душу. Сегодня с утра ему удалось продать другому бомжу, Ароматову, почти новенький фотоаппарат "Смена-2" без объектива и задней крышки за две пустых упаковки от молока "Домик в деревне", и теперь у Вонючкина было уже три таких упаковки. Любому бомжу известно, что набрав фрагментов с пяти таких упаковок и выслав их по определённому адресу, можно принять участие в акции "выиграй домик в деревне" и получить от фирмы "Лианозово" настоящий дом в подарок. И тогда жизнь снова наладится, как было раньше, когда он работал Главным редактором в газете.

Генерал Семикарманов был большим человеком. Генерал был руководителем областного УВД со всеми причитающимися к этому посту заслугами. У него была жена, BMW, двое детей, секретарша и любовница Подушкина. На тайно сэкономленные от жены деньги генерал построил скромный домик в деревне жилой площадью в шесть соток, с жёлтыми стенами, синим крылечком и белыми наличниками, где периодически проводил поздние совещания со своей любовницей: генерал любил засиживаться на работе до утра.

Апанас Веницианович уже заканчивал приводить в порядок свой стол и подоконник, как вдруг заметил завалившуюся за стол старую фотографию. На фотографии был изображён домик в деревне, жёлтый с синим крылечком. Старый корректор вспомнил, как лет пять тому назад у них в редакции работал фотокорреспондентом фотограф Игорь Цокотухин. Однажды Цокотохин принёс в редакцию эту самую фотографию, Главный тогда не разобрался, и фотографию опубликовали. На следующее утро начальник областного УВД генерал Семикарманов застрелился из табельного автомата, Глафиру Подушкину разжаловали из директоров ресторана "Океан" в продавщицы рыбной палатки на Колхозном рынке, ну а Главного редактора, которым тогда, если не изменяет память, был Вонючкин, и самого фотокорреспондента Цокотухина выгнали на улицу. Про Вонючкина с тех пор Апанас Веницианович ничего не слыхал, а Игорь Цокотухин стал известным уличным фотографом.

Нефтяной магнат господин Романович был очень большим человеком. У него было так много денег, что одно из конструкторских бюро по его заказу разработало и сейчас внедряло проект манипровода, по принципу существующих нефтепроводов, из России в Швейцарию. У нефтяного магната Романовича было всё. Единственное, что ему хотелось для полного счастья - это иметь маленький домик в деревне, непременно чтобы жёлтый, с синим крылечком и белыми резными наличниками. Но сколько ни искал господин Романович такой домик всё никак не мог найти: то район был экологически неблагополучный, близ нефтяных разработок, то цветом не вышел, то крылечко покосившееся, то ещё что-нибудь. Целыми днями господин Романович колесил на джипе в сопровождении охраны по всей области в поисках заветного домика. Вот и сегодня тоже.

Апанас Венецианович посмотрел на часы, одел пальтишко и сунул карточку в карман, чтобы показать её дома своей жене Полине, которая действительно хорошо разбиралась в фотографиях, поскольку работала уборщицей в фотолаборатории. Было пять часов вечера, и рабочий день на сегодня закончился. Апанас Венецианович позвонил жене домой, внимательно выслушал слова жены про то, что надо купить хлеб и кефир, вышел на улицу и сел в метро. Сидя на сидении вагона метро, рядом с которым стояли женщины всех немыслимых возрастов, Апанас Венецианович старательно делал вид, что спит, а сам усиленно контролировал закрытые веки, чтобы они не шевелились . На остановке "Пролетарская" в вагон внесли вусмерть пьяного слесаря Переделкина. Слесарь Переделкин отмечал сегодня рождение сына племянницы старшей помощницы Главного бухгалтера соседнего предприятия, поэтому был слегка подшофе. Апанасу Венециановичу пришлось уступить ему место, чтобы слесарь его не облевал. Слесарь Переделкин, несомненно, был самым маленьким человеком во всей этой истории.

К вечеру сильно похолодало, и бомж Вонючкин решил зайти в метро погреться. Стоя у тёплой вентиляционной решётки, рядом с дурно пахнущими продавцами мандаринов с юга, он вспоминал о том, как его выгнали с работы, как потом полностью закончились деньги, из-за этого от него вскоре ушла жена, потом закончилась заначка, припасённая на чёрный день, а потом его выселили из квартиры за систематическую неуплату платежей за канализацию и вывоз мусора. И с тех пор у бомжа Вонючкина началась счастливая полоса везения. Каждый день приносил что-то новое и радостное. Вот вчера нашёл шарфик, сегодня раздобыл сразу две упаковки от молока взамен фотоаппарата (правильно говорят, что искусство должно выплачивать дивиденды), а вот сейчас какой-то дед случайно оборонил какую-то фотокарточку, вынимая кошелёк из кармана... Бомж Вонючкин подошёл к валяющейся на полу фотографии и подобрал её.

Выйдя из метро, Апанас Венецианович обнаружил пропажу фотокарточки из кармана и, расстроенный этим обстоятельством, не только забыл купить кефир и хлеб в магазине у метро, но и не заметил раскрытого на тротуаре канализационного люка и провалился в него, сломав себе руку и ногу
в трёх местах. Вскоре сверху на него вылилась рвотная масса, а потом, славно и весело матерясь, свалился и сам слесарь Переделкин. Не дождавшись мужа с работы, ревнивая жена Полина ушла навсегда жить к тёще. А Апанас Веницианович, выписавшись через два месяца из больницы, вышел на пенсию, больше нигде не работал, стал пахнуть как бомж, потому что в шкафу перестали появляться чистые стираные носки и через два с половиной месяца скончался от истощения.

Телохранитель Валерий Качко работал у господина Романовича уже два месяца. Работа была не пыльная - возьми и принеси. Так и сейчас: Сам потребовал остановиться около метро и купить цветы для одной из своих секретарш. Проходя мимо входа в метро, телохранитель заметил продавцов мандаринов, торговцев мебелью по образцам на фотографиях и какого-то вонючего бомжа рядом с ними, прижимающего к груди фотокарточку с изображением жёлтого домика с синим крылечком и белыми наличниками. У телохранителя Качко пошевельнулась единственная извилина и он вспомнил, что именно такой домик его шеф ищет уже несколько месяцев. Схватив бомжа за шкирку, телохранитель приволок его к большому чёрному джипу.

Бомж Вонючкин ничего не понял, но на всякий случай решил перепугаться. Он никак не мог понять, что было надо этим уважаемым господам, почему они так настойчиво спрашивали: "Сколько хочешь?". Скованный от холода и страха язык не повиновался и, вместо того, чтобы произнести в ответ: "За что?" - из уст Вонючкина послышалось: "За сто." Господа успокоились, достали с десяток зелёных пачечек бумажек, сказали полезать в джип и поехали. На вопрос об адресе Вонючкин ответил адресом дачного посёлка, в котором в прошлом году он своровал ненужные ему ключи от чьей-то квартиры. На половине пути господин Романович обнаружил, что в машине "невкусно пахнет", и решил продолжать путь один, без сопровождения Вонючкина, поверив ему на слово, забрав у него ключи, пожелав спокойной ночи и высадив его близ какой-то деревни посреди ночи, при деньгах и с известной нам фотографией в кармане.

Господин Романович был удовлетворён сегодняшним днём: наконец-то он нашёл то, что так долго искал. "Ну, если проклятый бомжатина обманул, - подумал магнат, - Валера его из-под земли достанет." Этим справедливым планам не суждено было сбыться: ослеплённый светом фар дальнего света, Lexus на всей скорости влетел во встречный порожний бензовоз, принадлежавший одной из дочерних компаний господина Романовича. Жена господина Романовича сильно плакала в салат на поминках, но следующую же брачную ночь после этого провела с чудом сохранившимся Валерием Качко.

Вдова Капитолина Неликвидная была большим человеком на деревне. Кроме того, что она весила восемь пудов, Капиталина заведовала местной библиотекой, которая насчитывала свыше восемнадцати экземпляров книг и тридцать пять зачитанных до дыр доярками и трактористами номеров журналов Vogue и Men's Health. Личная жизнь у вдовы не сложилась - её муж, зоотехник Чебурашкин, бил её целых десять лет, а затем отравился несвежим йогуртом из сельмага и нагло помер. С тех пор дом покосился, печь прогорела и стала протекать крыша. Всех мужиков на деревне вдова уже знала, и поэтому ей никто не нравился. Сейчас она сидела у окна и с интересом рассматривала сто раз уже читанный журнал Men's Health за май месяц девяносто четвёртого года.

Бомж Вонючкин, с деньгами в руках, направился к ближайшему дому, в котором горели окна. На стук в дверь открыла возбуждённая и удивлённая столь счастливым визитом, вдова Неликвидная. После бани, протоплённой по-случаю, они отужинали чем Бог послал, а что было далее, нам неизвестно...

Известно только, что через несколько недель на прежнем месте стоял новый дом, с жёлтыми стенами, синим крылечком и ажурными белыми наличниками на окнах. На самом видном месте в доме том висела фотография в рамочке, точь-в-точь как сам домик. Жили они долго и счастливо, до тех пор, пока в деревню ту не приехал заезжий фотограф со штативом. Расположившись аккурат напротив домика, и разложив свой штатив, фотограф укрепил на нём камеру и приготовился сделать кадр. Увидев такое дело из окна, гражданин Вонючкин не на шутку заволновался, выбежал, как был, босиком на жёлтое крыльцо и заорал несвоим голосом: "- Эт что такое вы делаете?! Тута нельзя снимать!!". Тут откуда ни возьмись, выбежал бык Апполон и понёсся на бедного фотографа. Только его и видели. И это правильно: неча без разрешения снимать - вон к чему это приводит...